Глава 2

Больше всего Жанну теперь беспокоило, что деньги, а их и так было немного, таяли слишком быстро. Оставалось надеяться, что удастся найти хоть какую-то подработку! Конечно, можно было бы попросить помощи у приёмных родителей, но она не представляла, как сможет объяснить им, почему не работала столько месяцев, где пропадала. Они не поняли бы её, да и не зря ведь уже так чётко объяснили, что не желают иметь с ней ничего общего!.. Потому, снова оставив этот вариант на крайний случай, она отправилась в ближайший киоск у дороги.

На неделе она успела просмотреть несколько выпусков газет, но ничего подходящего не нашлось – вся предложенная работа была на полный день, а она хотела искать вход в потерянный ею мир, и потому нужно было больше свободного времени.

Свежая газета оказалась тонкой, вакансий было не так много, как хотелось бы, и, не отходя далеко от киоска, Жанна присела на скамейку у автобусной остановки и сразу вчиталась в содержание. Скучно пробежав по нему глазами и вспомнив, что по названию вакансии условия всё равно не определить, она открыла первую страницу. Терпеливо просматривала она все объявления в поисках того самого, в котором можно было бы найти лазейку и предложить работодателю услуги на половину рабочей недели, но ничего подходящего не было.

«Детский мини-садик, воспитатель, домработница…», – вздохнув, дочитала она последнюю рубрику. «Можно было бы попробовать… Но няне – и той требуется высшее образование по профилю… А менеджеры – только на полный день!», – с досадой подумала она, не понимая теперь, как её угораздило получить такую специальность, по которой ей и работать-то неинтересно. «Мы платим, так что учись и будь благодарна…», – снова услышала она в своей голове слова матери. Конечно, в те времена Жанна всё равно не смогла бы сама придумать, кем бы хотела стать, так о чём ей было спорить? Да и как она могла бы спорить, если благодетели и так забрали её из детдома?.. За это она всегда старалась быть послушной, чтобы не приносить неразберих и проблем, и этот случай не был исключением.

«А стоило ли мне позволять другим управлять моей судьбой?.. Или, может, нужно было решать самой, выбирать самой, разбираться самой с тем, что мне важно и интересно?», – укоряла она себя, шагая по дороге совсем не в сторону дома: пока природа была ещё не такой холодной, как умела быть в иные месяцы, хотелось прогуляться, чтобы подумать на свежем воздухе. Да и новая, не особо неприятная мысль тоже засела в её голове – что одна в квартире она всё равно выхода не найдёт, а вот среди людей – был шанс… По крайней мере, в это хотелось верить! «Не зря же я и во сне ходила по улицам! – убедила она себя. – Вдруг найдётся новая дверь, вдруг найдётся тот магазин в другом месте?..».

– Деточка, купи семечек! – услышала она старый голос.

По привычке она послушно подошла, но вовремя вспомнила, что с деньгами у неё туго. А старушка уже насыпала чёрный кулёчек больших, аппетитных и, кажется, ещё тёплых семечек. Её руки немного дрожали – от опускающегося холода или от нетерпения: на улице вечерело, и найти покупателя на опустевшей дороге было непросто.

– Простите! – со вздохом развела руками Жанна, собираясь уйти.

– Не любишь семечки? У меня вкусные… – старушка торопливо нагнула краешек бумажного пакета и потрясла. От семечек оторвался вкусный запах. Они действительно были ещё горячими, будто их только что поджарили.

– Простите… – снова повторила она, не зная, что ответить.

«Нелепо будет, если скажу, что нет денег, – одета, ухожена, в руках газета…», – подумала она и произнесла:

– А сколько?

– Пятьдесят.

«Ой… На них можно купить хлеб. И мне эти пятьдесят рублей больше никто не даст, если я не найду работу…».

– Ох, и зима скоро придёт, холодает нынче быстро! – потирая руки, сказала старушка, выжидательно глядя на неё. – Стою тут, стою, деточка, никого нет… Вот, думаю уже, придётся идти домой, ничего не продав. А тут ты… А теперь и хлебушка куплю.

Жанна сглотнула и полезла в карман, где лежала бумажка в пятьдесят и несколько монет, оставшихся с покупки газеты.

– Держите, – протянула она купюру. – А семечек можно поменьше… – добавила она, неловко тряхнув полученный кулёк и отсыпав половину обратно старушке.

Отойдя на несколько шагов, она вдруг вернулась.

– И вот, возьмите, – вам ещё пригодится, а я уже посмотрела. Это чистая, свежая… – протянула она прочитанную газету и торопливо пошла дальше, сжимая в руках кулёк. Он уже начал остывать, но пока что ей казалось, что он немного греет её расстроенную душу.

Возвратившись домой, она положила его на кухонный стол и улеглась в кровать; свернулась калачиком и закрыла глаза. Пара слезинок появилась в уголках глаз и очень медленно скатилась на подушку. В руках с надеждой снова был зажат компас… Но опять он ничем не помог! – сна своего Жанна не запомнила и, открыв утром глаза, поняла, что наступил новый день, а проблем так и не убавилось!

Лениво сидя в кухне за чашкой остывшего чая, который она всё никак не могла допить, она протянула руку к чёрной горсти, высыпавшейся из бумажного кулька.

Медленно пальцами она чистила семечки, пока рядом не образовалась горка шелухи, а в руках не остался пустой бумажный кулёк. Повертев его, она поставила его на стол вверх тормашками и, как ребёнок, представила, что это чья-то шапка. После снова повертела в руках, пытаясь представить, чем ещё это могло бы быть, потом развернула и разгладила рукой. Она помнила, что из листа бумаги можно сделать и корабль, и самолёт – те небольшие игрушки, которыми в детстве они с ребятами во дворе любили баловаться, и теперь хотела вспомнить, как это делается. Правда, ей не удалось: как она ни вертела лист в руках, корабля с него не получалось – как оказалось, слишком давно это было…

«Требуется…», – вдруг увидела она печатное слово. Она резко развернула лист и всмотрелась в текст.

Это была вакансия библиотекаря. «Ответственный, пунктуальный… грамотная речь…», – зачитала она.

По счастью, номер телефона сохранился, а вот адреса не было. Как, впрочем, и условий работы, оплаты и графика. Лист бумаги был весь в жёлтых пятнах, и было непонятно, от какой даты объявление.

«Может, даже прошлогоднее…», – подумала она, сжимая его в руке.

Впрочем, решение пришло быстро – в последние месяцы она приучила себя к мысли, что ничто не происходит просто так, поэтому, раз этот текст попал ей в руки, надо было действовать! «По крайней мере, за звонок с меня денег не возьмут, – подумала она, набирая номер. – А если и станет стыдно, то по телефону этого никто и не заметит!..».

Ответа в трубке не было, и в первые секунды она даже обрадовалась – она и попыталась использовать шанс, и ни перед кем ей не стало стыдно… Тут гудки резко прекратились, и с замиранием сердца она услышала голос. Она поторопилась ответить:

– Здравствуйте! У вас вакансия была – библиотекарь требовался, нашли уже?

– Да давно нашли! – усмехнулся кто-то, и внутри неё сразу всё оборвалось.

– Извините, спасибо, – глухим голосом ответила она, собираясь уже положить трубку, как вдруг услышала:

– Хотя подождите…

На заднем фоне раздавались голоса.

– Если только на полставки… – обратились, наконец, к ней.

– Я согласна! – Жанна сама не ожидала, что так поспешно ответит.

Судя по голосу, на том конце провода удивились ещё больше.

– Тогда приезжайте, посмотрим на вас.

Она записала адрес и положила трубку.

«Вот повезло!», – восхитилась она. Действительно, казалось почти невероятным, что библиотека находилась недалеко – в нескольких остановках от её дома. Конечно, о существовании в этом районе каких-либо библиотек она никогда не слышала, но ведь она их и не искала?..

Она тут же собралась и вышла. Торопясь добраться, она даже села в автобус, хоть раньше и собиралась сэкономить – на случай, если работа не подойдёт… Впрочем, доехала она быстро, а вот найти саму библиотеку оказалось сложнее – долго она плутала среди жилых многоэтажек, пока, наконец, не обратила внимания на старое одноэтажное здание. Вывески на нём не было никакой – но так лишь виделось издалека. Когда она подошла ближе, оказалось, что вывеска всё-таки есть – небольшая и весьма обтрёпанная. «Видимо, за книгами сюда ходят только те, кто точно знает, что здесь библиотека», – подумала она и осторожно тронула давно не крашеную, когда-то зелёную дверь. Та протяжно заскрипела, как тот старый дом с дверью без петель, и у Жанны резко засосало под ложечкой. Но это было просто воспоминание.

Внутри горел свет, за старой партой сидела женщина-консьерж.

– За книжками? – весело хмыкнула она, не задавая вопрос, а, скорее, утверждая.

– Ну так… – дёрнула Жанна плечами, решив пройти мимо, но потом обернулась и уточнила, – меня на собеседование позвали, на библиотекаря… Это куда идти?

– Ох ты, новенькая! Вот-те на! – удивлённо всплеснула та руками. – А я уж думала, нового никого-то уж и не будет… Ну, вон туда пройди, – ткнула она рукой в сторону чистенькой деревянной двери. – Да не бойся, там все хорошие! Ишь, робкая какая…

Жанна молча проглотила её слова, подумав только: «Ну и местечко…», и прошла, куда указали, спиной ощущая, что её провожают взглядом.

Внутри в комнате стоял длинный стол-стойка для библиотекаря, несколько шкафов с книгами и пустые столы со стульями. Читателей здесь не было или, по крайней мере, так сейчас казалось.

Шкафы были старыми, книги, судя по переплётам, – тоже, а у столешниц кое-где не хватало лака, а то и целого уголка, будто попали они в эту комнату уже после какой-то другой своей долгой и весьма насыщенной жизни. Казалось, что библиотека здесь находится давно и что ремонта тут не было с самого её основания. Правда, видно было и то, что за ней очень ухаживают – вокруг было опрятно и чисто, хотя почти всё тут и было потрепано временем.

«Компьютеров нет…», – мысленно подытожила она, оглядываясь мельком, чтобы никто не заметил её оценивающего взгляда. Но на Жанну, как на нового и единственного посетителя, никто и не смотрел: мужчина за стойкой внимательно изучал папку с бумагами, которую ему показывала молодая девушка.

– Я по объявлению, – осмотревшись, громко произнесла Жанна, поняв, что время тянуть больше нечем. От волнения голос немного захрипел, будто она болела, и ей пришлось прокашляться, отчего она почувствовала ещё большее стеснение. Особенно, когда на неё, наконец, оторвавшись от бумаг, посмотрел мужчина.

Он был молодым, симпатичным, темноволосым, с немного неаккуратной стрижкой, которая, как ни странно, весьма шла ему.

– Вот ты какая… – прошёлся он по ней взглядом. – А мы гадали: придёт кто-нибудь, не придёт… Ты так быстро согласилась на работу, что никто и не поверил, что ты взаправду. Так ты действительно хочешь здесь работать?

Он немного качнул головой, будто желал оглянуться и показать взглядом эту комнату, но передумал. Жанна всё ещё была смущена, и его бровь немного дёрнулась – видно, решил, что сейчас, после его слов, новенькая точно поймёт всю нелепость собственного решения и теперь-то откажется. Но она кивнула.

– Ну вот! А ты говоришь! – облегченно выдохнул он, повернувшись к коллеге. – Новые люди приходят, чтобы поработать, а тебе что-то не нравится… Вот уйдёшь – и пожалеешь ещё!

– Мне ведь всё уже подписали, – недовольно заметила та.

– Да, но ты запомни – уйдёшь, а потом пожалеешь.

– Я поняла вас, поняла! – грубо перебила она, не желая снова слушать нравоучения. – Мне вот ей нужно показать, что где? – ткнула она пальцем в Жанну.

– Да, покажи, расскажи, что надо. А я скоро подойду, – кивнул он и повернулся к Жанне. – Вы не уйдёте? А то Женя вас сейчас переубедит, да и условия мы с вами ещё не обговорили. Зарплата, конечно, не очень большая, тем более, что вы на подработку, но коллектив у нас хороший… – снова демонстративно кинул он в сторону бывшей сотрудницы.

– Я вас дождусь, – пообещала Жанна.

– Я, кстати, Иван.

Он потряс её руки, стиснувшие ремень сумки, и вышел из комнаты.

– Ну, чего стоишь? Снимай пальто… Можешь вон на стол положить, – кивнула Женя, снова продолжая жевать резинку, с приходом Ивана спрятанную за щеку, и оценивающе следя за Жанной, медленно стаскивающей с себя верхнюю одежду.

– А вы давно здесь работаете? – робко спросила та.

– Несколько месяцев. И чего я вообще сюда припёрлась?! – Женя вдруг так громко прищёлкнула жвачкой, что Жанна с тревогой на неё посмотрела.

– А что, тут всё так плохо?

– О, подруга! А ты снаружи-то здание видела? – ехидно усмехнулась та. – Я даже друзьям не могу сказать, где работаю, – засмеют! И тебя засмеют, кстати…

«А у меня нет друзей!..», – гордо открыла было рот Жанна, но промолчала, вовремя поняв, что это и не повод для радости.

– А почему не ремонтируют?

– Сносить же собираются. Так что и ты тут отработаешь – недолго! – подвела Женя итог и даже засмеялась: такой он ей показался логичный да ладный.

– Через сколько?

– Да я откуда знаю?! Как снесут, будет ясно… Но ты мне зубы не заговаривай – давай, смотри, что тут где! У меня всё-таки последний рабочий день, так что завтра сама будешь разбираться, если сегодня что-то не поймёшь.

«Ох, какая ответственность! А если я не подойду для этой работы, если… если она мне не подойдёт, то уже я подведу этих людей, этого Ивана, и ту старушку, что на входе, и читателей… Вот эта Женя уйдёт, а мне тогда новому библиотекарю и передать будет нечего, потому что я сама сейчас вряд ли что пойму…», – испугалась Жанна и постаралась включить всю свою внимательность, чтобы запомнить то, что говорила Евгения. Та даже выдала ей листик, чтобы можно было сделать пометки, и она старательно записывала всё, что казалось ей важным.

Через какое-то время дверь открылась, и в комнату вошёл мальчик лет восьми. Подойдя к стойке, он протянул книгу.

Жанна оглянулась на Евгению, но та не замедлила ответить на её растерянный взгляд:

– Ты ведь теперь библиотекарь, так что давай, принимай первого посетителя!

«Надо сказать, объясняет она отлично!», – отметила про себя Жанна: та действительно очень внимательно следила за её действиями и помогала найти всё, что было нужно.

– Так, вижу – эту ты принёс, а на руках у тебя осталась ещё одна книга, да? – прочитала она в карточке мальчика.

– Да, я ещё читаю, – ответил он, нетерпеливо осматриваясь.

– Ну всё, записала, можешь идти, – отпустила его Жанна, и он быстро выскочил в коридор. Она слышала, как, уходя, он громко попрощался с консьержкой, а та продолжала что-то говорить ему вслед, когда и дверь за ним уже хлопнула.

«Местечко…», – снова мысленно подвела она итог, а вслух спросила:

– Так ты уходишь, потому что тебе здесь не нравится?

– А тебе – нравится? – от удивления широко распахнув глаза, уставилась на неё Женя.

– Мне деньги нужны, – честно сказала она, и Женя сразу её поняла.

– Да, подруга, кому они не нужны?

Тут ответа не требовалось, и бывший библиотекарь решительно направилась к двери.

– А?.. – не успела придумать нового вопроса Жанна, но та махнула ей рукой:

– Ты теперь сама всё тут знаешь, вон – даже читателя обслужила!.. Так что стой пока, привыкай, а я пойду расчёт получу.

Жанна закрыла рот. Деревянная дверь хлопнула, и она снова осталась одна.

«Как будто я дома…», – отметила она с тоской, вспомнив, что давно уже не видела людей – так, как когда-то раньше, на прежней работе: когда сидишь в офисе, а рядом ещё человек десять, и целый день – вперемешку то с незнакомыми людьми по телефону говоришь, то с коллегами, то опять с незнакомыми, то снова с коллегами…

Вздохнув, она присела на стул. Он был деревянный, сделанный под старину.

«Какой под старину!.. – осадила она себя. – Это просто старый стул. Здесь нет ничего нового или современного!». Она облокотилась на стол и, ещё раз глубоко вздохнув, снова огляделась.

«Что же я делаю?.. – вдруг подумала она. – Да, я буду работать на полставки, половину рабочей недели… Но если мне этих денег, этой зарплаты не хватит?! Нужно ведь платить за квартиру и ещё что-то кушать… И вещи, вещи!.. Но вещи я могу пока не покупать, – сглотнула она, нервно царапая по столу ногтём. – Если всё удастся, если я смогу найти выход, у меня потом будет целый дом вещей, мой дом… Надо немного потерпеть!». Внутренний монолог прекратился, но через мгновение начался снова. «А если мне этих денег не хватит на жильё, на еду?! – вновь подумала она. Эта мысль неумолимо била в самое нутро. – Тогда будет полный крах! У меня не будет возможности найти вторую работу – потому что какой смысл брать две подработки ради денег?! Тогда надо брать целую работу, на полный день, на полную неделю. Но в этом случае я не смогу отыскать проход к Вильтону… А если работать только на полставки – тогда я смогу найти?», – снова резонно уточнила она у себя, уже и не веря в свою идею.

Окружающая тишина и отсутствие коллег, коллектива, начали угнетать, усиливая страхи. Посетителей тоже не было, и Жанна замерла у стола, боясь даже шелохнуться, чтобы в этой тишине не раздался какой-нибудь лишний шум. Ей уже захотелось плакать, когда вдалеке, наконец, почудились ей шаги. Хлопнула одна дверь, потом – другая, послышались голоса. Затем раскрылась и дверь в библиотеку – в комнату вошёл Иван.

Она сразу встрепенулась и поднялась: не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, как она тут одинока и печальна.

– Ну как тебе? Катерина Петровна говорит, что сбежать ты пока не пыталась. И ещё она говорит, что у тебя тут прям какая-то плачевная тишина, так что она сама даже чуть не испугалась, – усмехнулся он, с любопытством глядя на Жанну.

– А Катерина Петровна – это?.. – уточнила она скорее для того, чтобы выиграть чуть-чуть времени и успокоить нервы, чем от интереса.

– Наш сторож, – махнул он рукой в сторону двери и присел на читательский стол. – Так как ты тут? Женя сказала, ты уже освоилась.

– Да, я жду её, она вышла…

– Она уже ушла.

– Как ушла? – не поняла Жанна.

– Совсем ушла – неделю назад написала заявление, отработала ещё, чтобы зарплату за целый месяц получить, и вот теперь ушла. Не знаешь, как с работы уходят? Никогда не увольнялась?

– Ох… – не нашлась она, что ответить: не хотелось сообщать, что с прошлой работы её уволили, потому что она перестала на неё ходить, а значит, она и не знает, что это такое – уходить с работы самой, и быстро добавила, чтобы перевести тему, – наверное, ей тут не нравилось.

– Работа как работа, – пожал он плечами. – А если книги любишь, так вообще… Сказка.

Теперь усмехнулась Жанна – уж она не понаслышке знала, что такое сказка…

– Так остаёшься с нами?

Она кивнула, но тут же немного сникла:

– А зарплата очень маленькая?

– Семнадцать, – он внимательно следил за её лицом. Оно даже как-то посветлело, но он добавил. – Это за целую ставку.

– Значит, в два раза меньше?

«На такую зарплату я смогу оплатить квартиру и пару недель поесть одни макароны…», – мысленно подвела она итог, и её подсчёты красноречиво отразились на вытянувшемся от разочарования лице.

Иван хлопнул по столу.

– Ладно, пойдём в отдел кадров сходим – узнаем, что да как. Может, прибавку получим!

Они перешли в другое помещение, мало похожее на отдел кадров: скорее оно напоминало рабочий кабинет и одновременно – комнату отдыха. На отдельном столе здесь стояли электрический чайник и микроволновка. У стен всё также были шкафы с книгами, на рабочем столе лежали стопки документов, листы картотеки и нежданное в этом месте чудо техники – ноутбук. Кроме того, стоял тут и небольшой, очень старый диван.

– Это наша общая комната, – пояснил Иван. – Для сотрудников, не для читателей. Здесь можно пообедать, оставить свои вещи. Гардероба, как ты заметила, у нас нет… В основном мы тут перебираем книги.

– А отдел кадров? – не поняла она.

Он красноречиво указал на стол, где, присмотревшись, можно было обнаружить стационарный телефон, торчащий из-под кипы бумаг.

– Сейчас позвоню. Они в главной библиотеке сидят. Видишь ли, нас реорганизовывают: здание сносить будут, а другую библиотеку взамен этой строить не планируется – одна ведь здесь есть, на район хватает; а наша слишком старая… Вот, все наши книги потребовали учёта, у нас-то его давненько не было… Ноутбук нам даже выдали – нужно переписать данные имеющихся тут книг в электронный документ. Потом их отсюда увезут, пустое здание снесут, а у нас не будет работы. Так что и твоя работа – лишь на время. Но тебе, так понимаю, временная сейчас и нужна, верно?

– Верно, – согласилась она, и Иван набрал номер главной библиотеки.

Жанна пыталась не пропустить ни одного слова с его стороны, но нить разговора всё равно потихоньку ускользала от неё, пока она с любопытством осматривалась. А потом она вообще отвлеклась – когда в комнату вошла ещё одна сотрудница. Это была небольшая старушка с очень мягким взглядом. Было видно, что она очень добрая, и Жанна поглядела на неё с удовольствием, впервые подумав, что здесь можно было бы неплохо поработать, если б, конечно, не столь низкая зарплата… Та улыбнулась, заметив новенькую, и со вздохом облегчения опустилась на диван.

– О, баб Зоя! – закончив телефонный разговор, Иван положил трубку. – Устали?

– Ох, умаялась, умаялась, внучек! – выдохнула та, потирая бок. – Как нагнулась за этими книжками, так потом едва разогнулась…

– Ну, а к нам вот помощница пришла!

– Я ещё точно не знаю… А там что-нибудь сказали? – робко уточнила Жанна, стыдясь своей заинтересованности в деньгах.

– Сказали – повысят зарплату на треть, только четыре дня в неделю работать надо. Я помню, – добавил он, – что тебе нужна подработка на два-три дня, так что будешь выходить только три раза на неделе, но в отделе кадров этого не говори. Мы-то, видишь, никого уж принимать не собирались: объявление-то ты старое где-то нашла… Читатели у нас теперь бывают редко, а книги мы бы и сами перебрали. Просто ты так сюда хотела, что мы подумали: а почему бы и нет…

Она благодарно улыбнулась в ответ.

Следующим же днём она посетила отдел кадров и стала полноправным членом маленькой старой библиотеки, и так вдруг обрадовалась этому новому ощущению, что она будет работать не менеджером, что ей захотелось поделиться с кем-нибудь радостью, и, купив небольшой тортик, который ещё могли позволить ей финансы, отправилась на своё новое рабочее место.

– О, молодёжь! – увидел её Иван в дверях общей комнаты. – С чем пожаловала? Уже работать пришла?

– Документы оформила, вот – тортик принесла.

– Быстро ты, молодец! – одобрительно хмыкнул он. – Тогда снимай пальто и зови бабу Зою, а я пока чашки поставлю.

Он махнул рукой в сторону двери, где должна была быть старушка, а сам взял с подоконника поднос и вышел.

Жанна сняла пальто и сложила на стуле. Ей было так легко на душе, что это даже казалось странным, ведь зарплата, на которую она подписалась, не могла бы вызвать такого удовольствия. Но она радостно походила по общей комнате, рассматривая её и трогая предметы, а потом открыла дверь в комнату, где сама ещё не бывала и где, как сказал Иван, сейчас находилась баба Зоя. С этого места, у самого входа, в помещении никого не было видно, и она направилась внутрь.

На полу плотными рядами стояли связанные верёвками стопки книг и коробки. И тех, и других было так много, что они стояли друг на друге и вверху кое-где упирались в потолок. Она прошлась вперёд, ощущая себя в картонном лабиринте и, наконец, услышала шум, а потом увидела и бабу Зою – та переписывала что-то из открытой книги.

– Ох… Там Иван зовёт, чай будем пить, я тортик принесла, – неуклюже произнесла она, не зная, как к той обращаться. – А вас как зовут, по отчеству?

– Раньше всё звали Зоя Михайловна, а теперь больше баба Зоя. И ты так зови, не робей, – кряхтя, разогнулась старушка. Взглянув на смущённую Жанну, она широко улыбнулась, как раньше Иван. – Хорошая ты девушка, только боязливая…

– Просто я слишком мало знаю, а у меня ведь теперь работа… – ответила та, выходя из комнаты вслед за бабой Зоей. – Вот у вас книг тут много. А зачем они в коробках лежат? Как их там искать, если читатель попросит достать?

– Да из этих мы ничего и не выдаём – сами-то ведь не знаем, что там.

Они присели у стола, где Иван разливал по кружкам чай.

– Те книги, – объяснил он Жанне, – как раз и требуют учёта, а читателям выдаём те, что стоят в шкафах: они учтены со дня основания этой библиотеки, и записи о них хранятся – правда, только в письменном виде, поэтому и их данные тоже придётся в электронный файл перепечатать. А вот те, что в коробках…

– А они почему не учтены? – спросила она, не дождавшись продолжения: Иван замолчал, стараясь так аккуратно нарезать торт, чтобы кремовые цветы остались целыми на каждом куске.

– Видишь ли, они много лет привозились сюда разными людьми.

– Как интересно! – хлопнула она в ладоши, широко открыв глаза. – А почему?

– Повелось так… Это ещё до войны дело было – одна девушка страсть как любила читать! Книг мало было в то время, так она тексты всё собирала, покупала; даже меняла на них вещи, чтобы только заполучить… А после войны разруха была, дома стояли разгромленные, разоренные, и, чтобы как-то скрасить и свои будни, и чужие, девушка та устроила из своего дома избу-читальню – чтобы и другие люди могли прийти и что-нибудь почитать. А потом они уже сами стали приносить ей книги, которые им были не нужны. Или когда, знаешь, в опустевшем селе в старом доме кто-нибудь находил какую-то книгу, то приносили в её дом, чтобы могли читать все.

– А потом? – Жанна отхлебнула вкусного горячего чая, не отрывая взгляда с Ивана.

– Потом книг стало так много, что в её доме они уже не вмещались, и им нашли новый дом – вот это самое здание, – обвёл он пространство рукой. – Конечно, в то время оно было покрепче… Позже построились другие библиотеки, но наша так и осталась… Как напоминание о тех временах и труде одного человека, который сумел собрать столько книг. А сами они, некоторая их часть, так и продолжали после переезда храниться в коробках да стопками, увязанными верёвками, – некому было разобрать. Здесь ведь не сразу закрепили статус библиотеки, и работали вначале только энтузиасты.

– Интересно как! – выдохнула она. – А что девушка? Неужели бросила своё занятие?

– Почему же… – по-доброму усмехнулся он и перевёл взгляд на старушку. – А знаешь, что её звали Зоей?

– Неужели? Ох, это же сколько вам лет… – не поверила Жанна. – Так это вы создали эту библиотеку, а потом?..

– А потом стала здесь же работать официально, – кряхтя, засмеялась та, видя её удивление. – Да, деточка, разные в жизни бывают пути! Мои вот, видишь, сошлись на одних и тех же книгах…

Они ещё долго беседовали: за окном стало смеркаться, когда они, наконец, разошлись по домам – в поздней осени уже чувствовалось приближение зимы, и темень спускалась всё раньше и раньше. Жанна шла пешком, решив до первой зарплаты экономить деньги хотя бы на автобусе. Спрятав руки в карманы, она сжала их в кулаки, чтобы быстрее согреть – она сегодня забыла перчатки дома, и пальцы быстро замёрзли в холодном воздухе ноября. Но она не сильно думала о них, занятая другими мыслями, – перед её глазами всё ещё стояла молодая сильная женщина, пережившая войну и посвятившая свою жизнь книгам…

Дома она укуталась в одеяло и попыталась заснуть. Но внутренний взор всё не отпускал дневные картинки, и она всё ворочалась и ворочалась. В конце концов, посреди ночи она открыла глаза. Привыкнуть к темноте было несложно – сквозь шторы из тонкой ткани настырно пробивался лунный свет, даря лёгкие очертания окружающих предметов. Вскоре ей это надоело, и она дотянулась до настольной лампы; ещё немного полежала, а потом и вовсе встала с постели. Перед ней на столе спокойно стояли часы, и она по привычке дотронулась до них, но так осторожно, что ощутила их лишь кончиком пальца. Оба экземпляра одинаково отсвечивали её зелёную ночнушку и никак не реагировали на внимание.

«Полпервого…», – с тоской отметила она, вспомнив, что когда-то в это же время просыпалась от звона будильника, как от предупреждения, что скоро нужно быть внимательнее, потому что перед ней появится дверь… Тогда она нервничала, ругая часы, и снова засыпала, чтобы появиться в иной реальности, которую считала своим сном.

«И – ничего…», – снова подумала она, не отводя взгляда от бесстрастного стекла, за которым, не умолкая ни на секунду, двигались стрелки. Вздохнув, она отправилась на кухню. Выпив воды, пошла в ванную, но тёплая вода, которой она попыталась смыть с лица бессонницу и нахлынувшую тоску, не помогала – что-то жгло изнутри, заставляя душу мучиться собственным бессилием и непониманием того, что же можно было бы сделать. Побродив по коридору, она заглянула и в тёмную тихую комнату, где оставались коробки. Подойдя к столу, безо всяких особых мыслей Жанна протянула руку к среднему ящику и медленно потянула на себя. В его открывшейся, в темноте кажущейся очень страшной пасти что-то мерцало: тихонечко, очень слабо – так, что это могло просто привидеться. С тревогой она опустила туда пальцы и, вытащив компас, быстро закрыла ящик и, почти трепеща от чего-то, от какого-то страха или ожидания, вернулась в спальню.

Темноты в собственной квартире она не боялась, но этой беспокойной ночью нервы её подводили: всё казалось, что за спиной шевелятся тени, что ветер слишком сильно колышет штору… Она старалась не оглядываться, чтобы не давать воображению новую пищу, ведь знала точно, что никто не может быть за её спиной! Не здесь – не в этой квартире, в обычном мире, где никто и никогда не стал бы пользоваться магией.

«Почему здесь нет магии?..», – вдруг попробовала спросить она себя, но внятного ответа не было. Она и так ещё не особо понимала, что такое сама эта магия, чтобы размышлять о таких вопросах всерьёз…

Присев на постель, она всмотрелась в компас, и да – ошибки быть не могло: он действительно мерцал! Золотая стрелка немного дрожала, будто от нетерпения, а, может, из-за какой-то неисправности, и друг за другом по ней пробегали мелкие светящиеся точки – так быстро, что создавали иллюзию цельной мерцающей линии.

«Красиво!», – мысленно восхитилась она и тепло провела по нему рукой. Ей вдруг снова стало очень одиноко – так, что слёзы навернулись на глаза. Она не мешала им. В ночной тишине это гораздо легче – не мешать слезам капать с ресниц: никто ведь не узнает о твоей боли и тоске, никто не сможет припомнить твою слабость потом, когда тебе будет ещё сложнее… Тебя видит только ночная мгла, а к утру и она сотрется, чтобы в следующий раз прийти совсем другой и никогда не напомнить того, что узнала о тебе раньше…

Внезапно она отбросила компас на подушку – он резко стал таким горячим, что обжёг ладонь! Золотая стрелка металась по кругу, как безумная, не желая останавливаться! Жанна с тревогой глядела на неё, пока та вдруг также неожиданно не успокоилась. Тогда она осторожно дотронулась до компаса – тёплый, он уже остывал. Спешно протерев его ладонью – стекло было мокрым, как будто на него упали её слёзы, – она положила его на стол, рядом с часами и немного подождала. Ничего нового не происходило, и она опустила голову на подушку – хотелось побыстрее заснуть, чтобы ничего, ничего такого странного больше не мучило почти спящее ночное сознание, которое и само теперь разобраться не могло, бодрствует ли оно сейчас…

Выключать свет она не стала – ей всё ещё было неуютно, как будто вокруг, в этой тишине и ночном покое, пряталась какая-то неизвестная неизбежность, наполняющая душу тревогой и тоской, и оттого хотелось лишь одного – чтобы поскорее настал день! Она закрыла глаза и уснула.

Перед ней снова была библиотека. Не та, где она получила работу, а эта прекрасная библиотека, созданная явным ценителем книжного искусства, находящая в её доме. Вокруг стояли всё те же шкафы, только полки были почти пусты – книги, казалось, устроили революцию: в беспорядочном вихре они летали по комнате, распахивая страницы и создавая немыслимый шум. Казалось, они чем-то были возмущены, взбудоражены так, будто на их полках перевернулся весь мир! Перед глазами Жанны то и дело мелькали печатные слова, на которых она никак не могла заострить внимание, чтобы прочесть и узнать, что такого они могли бы ей сообщить. Прикрыв уши руками, чтобы немного сбавить шум, она огляделась и вдруг заметила, что за шкафами что-то есть.

Медленно она продвигалась вперёд, отмахиваясь от пролетающих книг, но тень, которую она видела у шкафа, тоже не стояла на месте, а всё отодвигалась и отодвигалась, пока Жанна не дошла до самого тёмного угла. Здесь она остановилась и напрягла зрение, чтобы всмотреться в темноту, но внезапно рядом зажегся тусклый свет, и она прямо перед собой увидела то, что преследовала.

Это действительно была тень: тёмная масса с очертаниями человека сосредоточилась у самой стены и теперь не торопилась исчезать или уходить – она будто сама глядела на Жанну и изучала её. А потом протянула к ней руку… Жанна хотела бы отшатнуться, но словно приросла к месту и могла только смотреть. Рука становилась всё чётче и светлее, и на запястье постепенно выделилась тёмная точка. Книги в ушах шумели всё сильнее; она снова прикрылась руками, но шум не уменьшался. Ей казалось, что ещё чуть-чуть – и она оглохнет, и она…

Она открыла глаза и резко села на кровати.

За окном шумело жизнью новое утро, которого она так ждала этой бессонной ночью. В голове гудело. «Кажется, простыла…», – пошмыгала она заложенным носом. «Ничего, зато никаких лишних перемещений не случилось!..», – постаралась она приободриться, правда, тут же поняв, что эта фраза утешением считаться не может. С тоской подумав про свой потерянный дом, она подсела к столу и осторожно взяла в руки компас.

Золотая стрелка была обычной – никакого мерцания, даже мелкого, не было. Не поверив, Жанна ушла с ним в ванную – тут, в темноте, с выключенным светом, она надеялась, что снова увидит ночное волшебство. Но оно не возвратилось, и ничто не могло подтвердить, что она всё ещё не спала, когда видела его ночью.

Грустно вернув компас на место, она вдруг насторожилась – в привычной тишине ей почудилось что-то угрожающе странное. Прислушавшись, она растерянно огляделась, но так и не смогла определить, что же не то, что кажется таким непривычным… Пока взгляд не упал на часы – тогда внезапно она ощутила ужас, поняв одну вещь: тиканья в унисон не было.

«На них – разное время!», – заметила она, похолодев: одни показывали на пятнадцать минут больше, чем другие. Сверившись с сотовым, она поняла, что спешили те, которые были слева – те, что были найдены в том, другом мире. Это было так странно, что она даже испугалась. С тревогой взяла она их в руки и осторожно погладила – это всё, что она могла сделать, чтобы попросить их не ломаться.

– Пожалуйста, вы мне очень нужны… – тихо, едва шевеля губами, прошептала она вслух и тут же вернула часы на место – ей стало очень стыдно за то, что она обратилась к предмету, который никак не мог её слышать!

Развернув их к себе другой стороной, она осторожно тронула колёсико. Напрасно: оно не желало двигаться, и, боясь что-нибудь сломать, она перестала его дёргать. Безнадежно подумала она о том, что они всегда будут идти так, как хотят, ведь даже подвести их сама она не в силах, как и отнести к часовщику – его вмешательство могло бы уничтожить магию, наложенную для перемещения, и исправить это она бы не сумела. Ощутив окончательно, что проблем у неё прибавилось, а решения, наоборот, не нашлось ещё ни для чего, грустная, она собралась и ушла на работу.

Конечно, поначалу она подумала о том, что может позвонить, сообщить, что заболела; тем более, не обязательно было приходить именно сегодня – у неё ведь была неполная рабочая неделя… Но ей хотелось куда-нибудь уйти – после нынешней ночи в квартире ей было не очень комфортно, и она стремилась побыть среди людей, особенно среди таких доброжелательных и спокойных, как её новые коллеги. И хоть, пока она шла, у неё и мелькнула тревожная мысль, что в прошедшие дни они лишь старались казаться такими, чтобы она согласилась на эту работу, те снова встретили её радушно.

– Только как ты работать будешь? – поинтересовался Иван, услышав простуженный голос.

– Ничего, я в порядке! Отработаю, – постаралась она бодро ответить, но, судя по его взгляду, получилось не особо правдоподобно. Да и, как назло, в горле что-то стало царапать, и Жанна резко начала кашлять.

Не желая, чтобы её отговаривали, она развернулась и ушла на своё рабочее место, села за стол библиотекаря и стала ждать – правда, не посетителей, ведь была уверена, что их не будет, а конца рабочего дня… Потому крайне удивилась, когда нежданные читатели всё же вскоре пришли, и было их немало – около десяти ребятишек вбежало в дверь. Они тут же сложили верхнюю одежду на один из столов и расселись за остальные, и вокруг так резко стало шумно, что Жанна даже растерялась. Пока она лихорадочно пыталась отыскать карточки по фамилиям, которые ей выкрикивали сразу со всех сторон, в комнату вошла баба Зоя. Её, казалось, ничто не удивило – она поздоровалась с ребятами, как с давними знакомыми, и направилась к Жанне.

– Ступай-ка ты – там, в комнате посиди, – мягко остановила она её руку, мечущуюся по картотеке. – А то лица на тебе нет, болезная ты. Я там баночку варенья поставила, в шкафу хранилось, – с чаем горячим-то попей, полегче станет… А я с ними тут побуду.

Жанна хотела было отказаться, но поняла, что сейчас опять начнёт кашлять, и поспешила уйти.

В общей комнате за ноутбуком сидел Иван; на кухонном столе стояла неполная банка варенья, и Жанна немедленно обмакнула в неё ложку и с наслаждением облизала.

– Никогда не ела малинового! Вкуснятина!

– Ты серьёзно? – с удивлением оторвался он от работы. – Тебе бабушка не готовила?

– У меня не было бабушки, – вздохнула она.

– А родители?..

– Они никогда не варили варенья, – задумалась она. – А магазинное я ела, но оно совсем другое было – как джем, и в составе было яблочное пюре, а не малина, хоть и называлось: «Малиновое»… Вот как людям верить?

Он молча усмехнулся.

– А ты что делаешь? – спросила она, стараясь пить обжигающе горячий чай очень маленькими глотками, чтобы прогреть будто поцарапанное кашлем горло.

– Оформляю файл – записываю новые книги, которые ещё без записи, – показал он на стопку, стоящую рядом на полу.

– Это оттуда книги? – кивнула она в сторону двери, за которой были те коробки, что она уже видела.

– Да, оттуда. Обычно мы одновременно это делаем: кто-то в той комнате на лист выписывает данные книг, потом складывает их обратно в коробку и подписывает, что её содержимое зафиксировано. Только долго это – информации много, а писать вручную ещё и неудобно, тем более, что потом с бумаги всё равно ещё и в файл заносить надо. А второй – обычно это я – информацию о книгах вносит сразу в ноутбук; вот – стопку с собой приношу и сразу в файле фиксирую…

– А там Зоя Михайловна записывает, да?

– Обычно Женя там работала. А баба Зоя сегодня в библиотеке посидит… К нам же иногда ребята приходят после школы: книжки разные берут; бывает, и со своими прибегают – такие, знаешь, лабиринты есть, игры настольные… Столы-то здесь свободные, им тут и нравится; да и на улице уже холодно.

– А давай я пока там поработаю, с книгами?

Иван непонимающе на неё посмотрел.

– Говорю же – мы решили тебя отпустить лечиться, ты же вон какая сегодня… Разве не хочешь пойти домой?

Жанна отрицательно мотнула, умоляюще глядя в ответ. Ей не хотелось ещё так рано возвращаться в квартиру, да и немного давило уже на неё ощущение вынужденной благодарности – эти люди снова заботились о ней, и она не знала, чем за это отплатить, потому хотела хотя бы отработать.

– Ты странная… Что скажут твои родители? Что ты нашла работу, где тебе даже не дают нормально поболеть? – усмехнулся он, а её взгляд вдруг стал серьёзным, и она тихо ответила:

– Никто ничего не скажет – они со мной не общаются.

– Как это? С родной дочерью? Что же это за люди такие?

Она помолчала. Никогда ещё, никому, даже Мари, не рассказывала она, что у неё была приёмная семья. Но Иван смотрел внимательно, и взгляд его казался добрым и таким мягким, что она вдруг подумала, что ничего не потеряет, если скажет…

– Они приёмные – забрали из детдома, когда мне было пять; воспитали, дали образование. Потом подарили квартиру и – всё: больше их в моей жизни нет, они не хотят ни встречаться, ни даже говорить по телефону. Я для них чужая…

Теперь помолчал Иван. Задумчиво отойдя к столу, он нажал кнопку на чайнике, чтобы снова вскипятить воду.

А Жанне внезапно стало легче – будто то, что она хранила в себе столько лет, теперь принадлежало не ей одной. И она вдруг ощутила, что действительно – не только она для них чужая, но и они сами для неё – чужие люди. «Зачем же только они меня удочерили?..», – мелькнула у неё мысль, которую она, впрочем, тут же отогнала, вспомнив, что, какими бы ни были у них причины забрать её из детдома, то, что они на самом деле сделали это, было очень важно для неё. И она была благодарна им за это, хоть ей и не хватало их любви.

– А ты не пыталась найти… – вдруг начал он, но тут же осёкся.

– Настоящих родственников? – продолжила она за него.

Он посмотрел настороженно, пытаясь понять, не задел ли он эту хрупкую девушку. Но, как ни странно, она была спокойна.

– Сначала мне не приходило это в голову – я была слишком мала… А когда пришло, я решила, что мне это не надо – меня ведь бросили, оставили одну. Значит, была не нужна… – быстро и весьма монотонно, как заученный текст, произнесла она и отвернулась.

Она уставилась в окно. Там светило дневное солнце, и у него не было вопросов и ответов, не было мучений и сомнений… Просто солнце. А у Жанны они появились сразу же, как только она произнесла свою речь!

Она действительно думала то, что сказала, – но это было давно. И ещё год назад она ответила бы точно так же и после даже не мучилась бы никакими сомнениями, будучи уверена в своей правоте. Но теперь, когда она немного знала о своей настоящей семье, о том, что у неё действительно были родственники и что её одну специально перевезли в этот мир, она не была уверена, в чём на самом деле истина. Почему им пришлось так от неё избавиться? Что стало причиной, отчего так кардинально изменилась её жизнь, стала не той, что могла бы быть?.. Ответов на тот мешок вопросов, который она теперь носила с собой, у неё не было.

– Думаю, чтобы знать это точно, стоило бы поискать кого-нибудь из родни. В любом случае, ты не должна считать, что была не нужна, обстоятельства-то разные бывают… – осторожно сказал он и протянул горячую кружку свежего чая. – Твой уже остыл.

– Так я могу пока разбирать книги? – снова напомнила она.

– Если хочешь… Или можешь за ноутбуком поработать, а я коробками займусь.

– Я лучше в книгах…

«… чем в ноутбуке ещё твоём разбираться», – мысленно закончила она и, допив чай, схватила со стола несколько чистых листов и перешла в другую комнату.

Здесь было тише всего, даже тише, чем в самой библиотеке – там всегда слышался шум со стороны коридора, где сидела консьержка. А тут были только коробки. Настоящее хранилище книг…

Отойдя вглубь помещения, она выбрала дальний угол – это место, где за высокими рядами книг не было видно и двери, больше всего казалось ей загадочным и немного мистическим. Выбрав коробку без опознавательных знаков, сказавших бы, что её уже просматривали и содержимое фиксировали, Жанна принялась за работу.

Время текло медленно – так она думала. Она открывала книгу за книгой, иногда восхищаясь твёрдым переплётом, тисненные буквы которого приятно ощущались пальцами, а иногда разглаживая помятую мягкую обложку, лишь едва тонкими рваными краями прикрывающую содержащийся внутри текст. Всматривалась в слова, буквы… Ей казалось, что она – почти у себя дома, почти в своей библиотеке. Никогда раньше, до попадания в тот мир, она не любила читать. Книги не были для неё ничем особенным – тогда, но не теперь. Сейчас она бережно гладила страницы, расправляя кое-где загнутые уголки, и с удовольствием пролистывала их, пытаясь хоть на миг воссоздать шум листов-аплодисментов в той библиотеке, в другом мире…

Взгляд её зацепила потёртая книжка. Она была тонкой и явно весьма старой, но твёрдая обложка с выгравированным названием привлекла её внимание. В тиснении скопилось много пыли, и Жанна провела по ней ладонью, а потом, как смогла, потёрла пальцами буквы, чтобы, наконец, прочесть название: «Узелковое гадание».

Перевернув первую страницу, она уставилась на чёрно-белое изображение дома, а, точнее, избушки. Вдоволь насмотревшись, она наугад несколько раз открыла книгу – на страницах были предложены вопросы для гадания и небольшие советы с заголовками, заманчиво пахнущими магией: «Как подружиться с домовым… Как узнать свою судьбу… Что сделать, чтобы встретить суженого…».

«Ну, мне ведь можно чуть-чуть передохнуть? – меня же и так хотели домой отпустить…», – подумала она, собираясь немного почитать, но, ненароком взглянув на часы, удивилась: оказалось, уже наступил вечер, и до конца работы оставалось всего полчаса.

С неохотой отложив «Узелковое гадание», она наскоро переписала данные ещё нескольких книг и с чувством выполненного долга поднялась. Из комнаты она выходила уже не одна – в руках её была тонкая тёмно-коричневая книга.

– С первым отработанным днём тебя? – поздравил Иван.

– Там так интересно! – оживлённо ответила Жанна. – Я даже про кашель забыла. А как там дети? Мне так жаль, что я не смогла нормально поработать, – обратилась она к Зое Михайловне, которая сидела на диване.

– Ничего, я уж с ними побыла, – ответила та. – Они меня знают, вечно просят что-нибудь рассказать. Болтуны, а слушать умеют… А ты, Ваня, сходи-ка к Катерине Петровне, да спроси, будет ли она ещё чай-то пить…

Когда он вышел, баба Зоя потянула Жанну за руку и усадила рядом с собой.

– Знаешь, он мне рассказал про родных-то твоих… Ты не печалься, что всё так вышло, – видно, на небесах так решили. А настоящих-то своих родственников поищи, да не злобись на них – ведь кто ж знает, какая у них самих-то судьба была… А раз сомнение есть, раз поминаешь их всё, то легче тебе станет, когда найдёшь. А уж если не поищешь, то и с вопросами своими останешься, да и корить себя потом будешь, что не решилась искать, да поздно будет…

Жанна кивнула – но отрешённо, на автомате. Ей нечего было сказать и ей совсем не хотелось ни о чём таком думать. Кого-то искать? Узнать ещё большую правду? Это могло быть страшнее и сложнее, чем сейчас. Сейчас – всё почти просто: её бросили, и с ней рядом никогда не был родной человек. А если она будет копать и рыть, и грызть землю, чтобы что-то найти, тогда придётся принять правду, какой бы та ни оказалась. А была ли она к ней готова, она и сама не знала.